Уильям Хант увидел схождение благодатного огня в канун Пасхи 1855 года,
во время своего первого путешествия на Восток, однако картина «Чудо
благодатного огня» была создана спустя почти сорок лет, в 1893-1899
годах.
Хант изобразил момент когда благодатный огонь выносят из кувуклии и одну за другой зажигают свечи, однако его не интересует сама церемония, а скорее социально-этнографический контекст, в котором она совершается.
Взгляд художника – взгляд «глубоко английский и протестантский», а значит не признающий чудесную природу благодатного огня. Для него эта церемония накануне Пасхи – превращение подлинного религиозного чуда в фанатизм и – еще хуже – в безумное исступление и нехристианское бесчинство.
Сатирический «хогартианский» тон полотна был разъяснен для зрителя в каталоге, который был подготовлен для выставки в Новой галерее. Описание включало в себя объяснение церемонии, антологию свидетельств путешественников «на протяжении веков». Объясняя церемонию, Хант пишет, что большинство паломников «накопили средства за столько лет самоотречения», потому что по-детски наивно хотели увидеть это чудо как знак верховенства своей церкви. Однако художник признавался, что уважает Веру людей, которую содержит это чудо, но испытывает ненависть к духовной слепоте, эгоизму, насилию, в которые порой выливается церемония схождения благодатного огня – подтверждением тому воспоминания путешественников, которые подчеркивают безумства и буйство участников, совершенно не подходящие такому священному месту как храм Гроба Господня.
Сцены разворачивающиеся на этой странной заполненной человеческими фигурами картине – иронический комментарий на якобы священную церемонию, во время которой Божий дух нисходит на людей.
Первый персонаж – арабский мальчишка, путающийся убежать от солдат, которые хотят его арестовать за беспорядки и грабеж. А в правой части картины турецкие солдаты захватили юношу как одного из бунтовщиков, рядом его невеста, чьи серебряные украшения, возможно послужили причиной ареста. Позади хаоса, разворачивающегося на первом плане, взгляд не сразу выхватывает фигуру священника, который несет пламя, чтобы представители русской православной церкви зажгли от него свои свечи.
Справа – группа паломников, чьи позы почти в точности повторяют изображение смерти Христа (на стене церкви так же справа), а непосредственно перед гробом господним «благочестивый» пилигрим, изображающий распятие.
И словно в противоположность этой беснующейся толпе справа в самом углу, Хант изобразил смою семью – свою жену, которая отвернулась от происходящего и прижала к себе детей.
Чудо благодатного огня, таким образом, Хант показывает как смесь доверия, суеверия и фанатизма. Обряд схождения благодатного огня привлек Ханта как антрополога, исследователя чужих нравов и традиций, потому он делает живописный акцент не только на фанатичных участниках церемонии, но и на молодых священниках (на переднем плане слева), которые смягчают сатирический оттенок.
Хант изобразил момент когда благодатный огонь выносят из кувуклии и одну за другой зажигают свечи, однако его не интересует сама церемония, а скорее социально-этнографический контекст, в котором она совершается.
Взгляд художника – взгляд «глубоко английский и протестантский», а значит не признающий чудесную природу благодатного огня. Для него эта церемония накануне Пасхи – превращение подлинного религиозного чуда в фанатизм и – еще хуже – в безумное исступление и нехристианское бесчинство.
Сатирический «хогартианский» тон полотна был разъяснен для зрителя в каталоге, который был подготовлен для выставки в Новой галерее. Описание включало в себя объяснение церемонии, антологию свидетельств путешественников «на протяжении веков». Объясняя церемонию, Хант пишет, что большинство паломников «накопили средства за столько лет самоотречения», потому что по-детски наивно хотели увидеть это чудо как знак верховенства своей церкви. Однако художник признавался, что уважает Веру людей, которую содержит это чудо, но испытывает ненависть к духовной слепоте, эгоизму, насилию, в которые порой выливается церемония схождения благодатного огня – подтверждением тому воспоминания путешественников, которые подчеркивают безумства и буйство участников, совершенно не подходящие такому священному месту как храм Гроба Господня.
Сцены разворачивающиеся на этой странной заполненной человеческими фигурами картине – иронический комментарий на якобы священную церемонию, во время которой Божий дух нисходит на людей.
Первый персонаж – арабский мальчишка, путающийся убежать от солдат, которые хотят его арестовать за беспорядки и грабеж. А в правой части картины турецкие солдаты захватили юношу как одного из бунтовщиков, рядом его невеста, чьи серебряные украшения, возможно послужили причиной ареста. Позади хаоса, разворачивающегося на первом плане, взгляд не сразу выхватывает фигуру священника, который несет пламя, чтобы представители русской православной церкви зажгли от него свои свечи.
Справа – группа паломников, чьи позы почти в точности повторяют изображение смерти Христа (на стене церкви так же справа), а непосредственно перед гробом господним «благочестивый» пилигрим, изображающий распятие.
И словно в противоположность этой беснующейся толпе справа в самом углу, Хант изобразил смою семью – свою жену, которая отвернулась от происходящего и прижала к себе детей.
Чудо благодатного огня, таким образом, Хант показывает как смесь доверия, суеверия и фанатизма. Обряд схождения благодатного огня привлек Ханта как антрополога, исследователя чужих нравов и традиций, потому он делает живописный акцент не только на фанатичных участниках церемонии, но и на молодых священниках (на переднем плане слева), которые смягчают сатирический оттенок.
Комментариев нет:
Отправить комментарий