В пьесе "Гамлет" Уильям Шекспир отвел Офелии второстепенную роль. Но мог ли знаменитый драматург предположить что ее образ спустя почти два с половиной столетия станет поистине культовым среди художников и практически затмит главного персонажа, Гамлета, принца Датского? Стоит правда отметить, что художников интересовали в большей степени последние минуты из жизни Офелии, когда она, обезумевшая после смерти отца напевает что-то бессвязное и плетет венки из цветов.
Читатель и зритель пьесы узнает о ее смерти только из слов королевы Гертруды:
"Есть ива над потоком, что склоняет
Седые листья к зеркалу волны;
Туда она пришла, сплетя в гирлянды
Крапиву, лютик, ирис, орхидеи, -
У вольных пастухов для них грубей их кличка,
Для скромных дев он - персты умерших;
Она старалась по ветвям развесить
свои венки; коварный сук сломался,
И травы и она сама упали
В рыдающий поток. Ее одежды,
Раскинувшись, несли ее как нимфу"
На сцене этот эпизод никогда не воплощался, оставляя таким образом, простор для воображения.
Миллес задумал свою версию смерти Офелии в 1851 году. Этот момент не только обещал быть живописным (окруженное цветами тело нежной и хрупкой девушки - это так красиво и так пугающе!), но и мог отразить прерафаэлитские идеалы: природу (вспомним совет критика Джона Рескина "идти к природе с сердечной стойкостью") и женский образ, отрешенный загадочный, трагический.
Последовательность создания картины была непривычной для современного прерафаэлитам искусства: сначала художник создал фон, затем, в студии заполнил пустующий участок фигурой главной героини.
В поисках подходящего пейзажа Миллес вместе с собратом Уильямом Холманом Хантом отправились в Юэлл (графство Суррей). Последний собирался писать вид поля для своего "Нерадивого пастуха", Миллесу же предстояло работать на берегу реки Хогсмилл. пять месяцев, шесть дней в неделю и одиннадцать часов в сутки художник сидел под зонтиков, "отбрасывающим тень размером не больше чем с пол-пенни" в твердой решимости перенести на холст все многообразие английской природы. Ему приходилось мириться с повадками местной фауны (Миллес оставил очень красноречивые воспоминания о "вероятности исчезнуть по вине прожорливых мух" и о двух лебедях, которым вздумалось уничтожить именно те растения, которые художник собирался писать). Свои коррективы вносила и переменчивая погода: порой сильные порывы ветра грозили художнику испытать на себе ощущения тонущей шекспировской героини. С наступлением ноября, когда ветреная погода со снегом была привычной в деревнях графства Суррей, Миллесу пришлось соорудить своеобразную хижину, в которой он укрывался от непогоды.
В декабре Миллес вернулся в свою студию на Гауэр-стрит - картина была почти закончена, оставалось только изобразить саму Офелию. Для этого образа позировала двадцатидвухлетняя Элизабет Сиддал. Существует история что она сама вместе с матерью Миллеса шила платье для "Офелии". В действительности же художник стремился создать не просто иллюстрацию к "Гамлету", но максимально достоверно изобразить события, которые могли произойти в XVI веке, а потому не поскупился на реквизит. Старинное платье с цветочными узорами, вышитыми серебром он купил в антикварной лавке: "Можете себе представить, насколько оно чудесно, если обошлось мне, старое и грязное, в целых четыре фунта" - писал он в одном из писем.
Разумеется Миллесу было недостаточно сделать несколько набросков, изображающих Элизабет в старинном платье - главную героиню картины, согласно прерафаэлитским принципам, тоже следовало писать с натуры. Но если подходящую для "смерти Офелии" природу можно было легко найти летом в живописному уголке сельской Англии, то как же написать саму тонующую Офелию, да еще и когда на дворе стоит холодный декабрь? Решение оказалось необычным: в мастерской была установлена ванна, в которой по несколько часов в день Элизабет, облаченной в старинный наряд, предстояло изображать Офелию. В мастерской было холодно и, зная о слабом здоровье натурщицы,. Миллес установил под ванной несколько масляных ламп, которые подогревали воду. Уильям Майкл Россетти, летописец братства, вспоминал, что однажды эти лампы погасли, художник был слишком поглощен работой, а замерзающая модель не осмелилась его потревожить и терпеливо продолжала позировать. Итог был плачевным: Элизабет сильно простудилась, ее отец пригрозил Миллесу судом если он не оплатит услуги врача (легенда гласит, что всего было 50 счетов на очень крупную сумму). А Данте Габриэль Россетти, еще недавно восхищавшийся картиной, запретил запретил своей возлюбленной позировать кому-либо кроме него самого.
Но стоила ли картина страданий художника и модели? Сейчас "Офелия" - один из известнейших экспонатов галереи тейт, но когда картина была впервые показала на выставке королевской академии в 1852 году, отнюдь не все оценили художественные качества картины. В газете таймс была опубликована заметка, в которой значилось, что эта "Офелия" тонет как будто бы в канаве, поросшей сорной травой. В другой - сравнили шекспировскую героиню с куклой плавающей в ванночке, в третьей и вовсе было написано, что сия картина вызывает ассоциации с проказами молодой доярки. даже Джон Рескин, поддерживавший и поощрявший Миллеса, только спустя несколько лет назвал "Офелию" "самым радостным английским пейзажем населенным печалью".
Находились, впрочем и те, кто, напротив укорял художника за многообразие английской флоры - те растения которые не цветут в одно время года, на картине Миллеса были в самом разгаре цветения. Действительно художник довольно быстро отказался от идеи рисовать лишь те цветы, которые мог видеть на берегах реки Хогсмилл в тот или иной месяц и поставил перед собой более сложную задачу - с помощью языка цветов рассказать трагическую историю Офелии. Некоторые из растений также отсылают зрителя к тексту "Гамлета".
Розы, одну из которых Офелия еще сжимает в руках, - символы чистоты (кустарник с дикими белыми розами), любви и юности (розовые цветки у подола и щеки героини) - напоминают о том, что Лаэрт, ее брат, назвал сестру "розой мая". Ожерелье из фиалок, означающих целомудрие и смерть в юном возрасте - напоминают о словах девушки "я хотела дать вам фиалки, но они увяли, когда мой отец умер". Ветви плакучей ивы прямо над головой и анютины глазки символизируют обманутую любовь, внезапно охладевшие чувства Гамлета к Офелии. Крапива вокруг ивовых ветвей - боль.
Офелия изображена в мгновение между жизнью и смертью. Она еще поет свои песни и из последних сил сжимает в руках букет из цветов, который собиралась "по ветявям развесить", но уже не в силах бороться с водной стихией. Она покорна течению, ее тело погружается в воду, а на лице нет ни отчаяния, ни страха. Возможно, Миллес даже в чем-то уподобил Офелию христианской мученнице, покорно принимающей свою судьбу. Интересно, что даже ее поза вызывает аналогии с религиозными изображениями - то ли распятие, то ли поза молящейся Богоматери-Оранты.
Если не считать самой Офелии, находящейся на грани между жизнью и смертью, единственные живые существа на картине - это таволга (символ бессмысленности смерти Офелии) и малиновка, символизирующая душу Офелии. Любопытно что красное пятно на груди птицы похоже на капельку крови, отчего малиновка считалась символом мученничества.
Исследователи иногда обращают внимание еще на одну деталь - белесое пятно по очертаниям напоминающее человеческий череп. Сам художник не оставил никакой информации, а посему нам остается только гадать, что это: игра свето-тени или же еще одно напоминание зрителю: memento mori - помни о смерти.
Оформление картины тоже обладало определенной символикой: на раме изображены листья плюща, растения которое долгое время ассоциировалось с женским началом. В викторианскую эпоху господствовала идея, что плющ (женщина) нуждается в поддержке могучего дуба (мужчины). И растительный мотив на раме - одинокий плющ - напоминает о причине потери рассудка и последовавшей смерти героини.
Интересно, что места, где столькими усилиями создавалась "Офелия" сохранились до наших дней.
Дом номер семь по Гауэр стрит (узнать его можно по мемориальной табличке, оповещающей о том, что именно здесь было создано в 1848 году братство прерафаэлитов) находится совсем рядом с британским музеем в Лондоне.
и даже берег реки Хогсмилл (по топографии местности поклонники Миллеса смогли примерно определить, где создавался знаменитый шедевр) почти таким же как полтора столетия назад:
Комментариев нет:
Отправить комментарий